Владимир Мирзоев: “Наступила эра дурного вкуса”
6 ноября 2006
Луч?ие спектакли одного из самых ярких и знаменитых российских театральных режиссеров Владимира Мирзоева пронзительны. Они полны юмора и сарказма, подтекстов, игры со временем и пространством и порою какой-то болезненной мистики. А в первом его полнометражном фильме “Знаки любви”, показанном в Риге в рамках Фестиваля российского кино, даже действуют современные городские вол?ебники.
Мирзоев – человек тонко чувствующий, абсолютно здравомыслящий и очень неравноду?ный. Он видит все “болезни”, от которых нам нужно бы избавиться, и преподносит их во всей красе. А иначе захотим ли стать луч?е?
Система подмен и островки здоровья
Владимир, как-то вы заметили, что в конце 1980-х театр был самой живой территорией на пространстве официальной культуры. Эзоповым языком он говорил с людьми не только о политике, но и о главных проблемах человеческого существования. ? что теперь мы находимся в таинственном периоде, когда только формируются новые тропы, сверхзадачи и табу. Сформировалось ли что-то к данному моменту?
В области ценностей, к сожалению, сформировалась система многочисленных подмен, которые вынуждают людей этически отрегулированных заново создавать свое личное пространство. Общество и было нездоровым, но за последнее время резко деградировало в моральном плане.
Вечный вопрос – что делать?
Наверное, только отвечать за себя, за людей, которые рядом с тобой, как минимум. Пытаться создавать какие-то островки здоровья. Будь это театр, университет, книга или фильм… Максимум, что я могу сделать сегодня, – это попробовать собрать нормальных людей в киногруппу и сделать фильм. Но даже собрать их в театр не могу, потому что очень дорогая в Москве недвижимость.
Наступает тотальное неоязычество. Оно проявляется и как безответственность, и как дурной вкус, абсолютная антиэстетика или непонимание того, что есть прекрасное, а что безобразное. Плевелы не отделены от зерен. Приходи?ь в любую компанию, любую организацию и види?ь рядом людей прекрасных – и абсолютно омерзительных. Причем они как-то ухитряются общаться и если не дружить, то быть в социальном консенсусе. Все в одной куче. ? что с этим делать, совер?енно непонятно. Думаю, что это и для правительства невероятно сложная задача: как сделать так, чтобы люди жили по-человечески. Потому что даются деньги на что-то, а деньги разворовываются. ? цепочка воровства идет сверху донизу. Очень грустная и тяжелая ситуация. Церковь здесь не помогает, похоже.
Теперь особенно четко видно, что, по боль?ому счету, истинный источник всего беспредела – в безбожии, которое было навязано стране в свое время?
Несомненно. Конечно, мы пожинаем плоды ХХ века, во всех смыслах. Это сказывается и на взаимоотно?ениях общества и церкви. Не может не сказаться и то, что в ХХ веке половина народа была палачами, а половина – жертвами. Выживали-то все-таки в основном палачи, и видимо, огромное количество ныне?них на?их современников росли в семьях палачей. ? это все генетика, восприятие мира, которое вырастает из тех стра?ных условий. ХХ съезд мог отменить сталинизм как концепцию, но, наверное, сталинизм невозможно отменить как историю. ?сторию каждой отдельной семьи, каждого отдельного человека. ? сейчас все это, конечно, сказывается и прорастает таким драконовским семенем.
Эмиграция как экстремальный вид спорта
Зачем вы, уже успе?ный театральный режиссер, в 1989 году уехали вдруг на целых ?есть лет в Канаду?
Это был момент какого-то внутреннего дозревания. Я родился и рос в Москве, и было ощущение, что сли?ком уж я дома?ний человек. Все под рукой, все как-то очень знакомо. ? если уж нельзя полететь в открытый космос, то надо, как минимум, отправиться за океан и посмотреть, на что ты способен в экстремальных условиях… Эмиграция – это такой экстремальный вид спорта, во всех отно?ениях.
? что вы о себе там поняли в результате?
Главное – что я не пропаду. Что бы там ни было, человек, который заряжен какой-то культурой, языком, способен выучить другой язык. Генетически способен свою культуру воспроизводить в новых обстоятельствах. ? культура через одного человека может как-то начать себя воспроизводить! Я боль?е понял себя как человека именно русской культуры. Я настроен оптимистично. Вижу, что культура настолько органична, что даже если ее выжигают, все равно она прорастает! ? как бы ни была сегодня раздергана, негармонична ситуация в российском кино, все равно это знамя будет подхвачено – не на?им поколением, так следующим.
Актуальный мусор – или поэзия
Вы, человек, занимающийся театром с 14 лет, объясняете свое обращение к кино желанием уйти на какое-то время из привычного игрового пространства и освежить свое восприятие жизни. Но почему вы сняли именно современную сказку для взрослых?
Знаете, эта городская сказка и комедия, как ни странно, тоже имеет отно?ение к теме неоязычества. Собираюсь и даль?е работать в кино. Есть проекты, основанные на современном материале, но не могу сказать, что начинаю снимать завтра.
Но в театре вы продолжаете работать?
Да, и сейчас делаю спектакль мольеровского “Тартюфа” в Ленкоме. Это давни?ний проект, который наконец удалось поставить на рельсы.
Недавно вы поставили и знаковую пьесу Евгения Шварца “Дракон”?
Это уже на сцене нового Московского театра клоунады Терезы Дуровой, который называется “Театриум на Серпуховке”. Это прекрасное здание с залом на 1200 мест. Открытая площадка – туда можно приводить своих актеров, предлагать свои проекты. Мой был, по сути, первым в этом ряду.
Вообще вы боль?е ставите классику – не видите у современных авторов ничего интересного?
Я поставил довольно много и современных пьес – Людмилы Улицкой, Михаила Угарова, Олега Богаева, Людмилы Петру?евской… Но в основном это был телетеатр. У меня ощущение, что эта драматургия киногенична, не случайно успе?ны снятые по ней фильмы. Как правило, это живой язык улиц, ситуации, замкнутые на быт. Эстетика неореализма или неонатурализма, которая ближе кинематографу, телевидению, нежели современной сцене. Все-таки хоро?ий театр занимается поэзией, хотя не обязательно в стихах. А все, что мы разумеем под названием “новая драма”, – это скорее проза жизни. ?ли не жизни. Но проза. Если режиссер обладает даром превращения этого актуального мусора в поэзию – слава Богу. Но мне самому интереснее с Шекспиром на этом этапе вести диалог.
Переварим и Голливуд
Такое ощущение, что чем Россия становится самостоятельней и самодостаточней, тем громче ее начинают обвинять в недемократичности и всех смертных грехах. В чем тут дело?
Смотря о какой самостоятельности говорить. Если о самостоятельности именно культурной, думаю, что ее Россия никогда не теряла. Все-таки на?е пространство обладает невероятной способностью адаптировать чужие влияния. Вот я не вижу серьезной проблемы в том, что в Россию при?ел Голливуд. То есть если бы не было на?ей продюсерской тупости, все это давно уже было бы переварено и адаптировано, и превращено во что-то совер?енно иное.
Если говорить о политике, то самостоятельность не самоцель в современном мире, который столь един информационно, связан экономически миллионами связей. Вот Северная Корея самостоятельна – и что? В чем радость-то, если люди голодают?! Мне кажется, дело в том, чтобы иметь свою внятную позицию. Если заявлено, что мы с цивилизованным миром, мы против терроризма, против любых антигуманных тенденций в мире, я думаю, это и должно происходить. ? тогда нет смысла особенно дружить с Северной Кореей… Российское население, мне кажется, порой не понимает, на каком мы свете. Начинается вдруг воспроизведение каких-то советских стереотипов. Что Америка нам враг, что Запад нам противостоит… Но, видимо, свойство любого политика, к сожалению, – быть неискренним. А делать политику более чистым делом – задача общества.
А задача людей искусства – сделать так, чтобы политики читали их хоро?ие книги, смотрели хоро?ие фильмы и спектакли?
? это тоже, конечно, – культура свое дело сделает. Хотя у политиков тенденция изолировать себя от общества. Ездить в особых ма?инах, жить в особых местах, общаться в своих клубах и т.д.
В итоге они отрываются от реальности, и в этом виртуальном мире рождаются какие-то порой фантастические, чудовищные идеи. ? Драконы.
Досье
Владимир Мирзоев, режиссер театра и кино. Родился в 1957 г. в Москве. Начинал как актер у Вячеслава Спесивцева в детском театре в Текстильщиках. Учился в пединституте, работал на заводе. Окончил факультет “режиссура цирка” в Г?Т?Се. Руководил театром-студией “Домино” в Творческих мастерских при СТД РСФСР. В 1989 г. эмигрировал в Канаду, создал в Торонто театральную компанию Горизонтальная восьмерка. В 1993 г. вернулся в Москву и вскоре выпустил гоголевскую “Женитьбу” в Театре им. Станиславского. С тех пор ставит в драматических театрах и антрепризах Москвы и быв?их республик СССР. А также на телевидении и в Опере (”Зигфрид” и “Гибель богов” в Мариинском театре). Режиссер нескольких короткометражных фильмов.
Dnevnik.lv – Беседовала Наталия МОРОЗОВА
Размещено в рубриках: ???????????