Архив 20 декабря 2006
В Нижнем Новгороде проданы почти все билеты на гимнастическое ?оу четырехкратного олимпийского чемпиона Алексея Немова “Легенда о спорте”. Об этом Р?А Новости сообщили во вторник во Дворце спорта профсоюзов, где в среду и в четверг состоится ?оу.
На пресс-конференции, посвященной этому событию, сам Немов напомнил, что премьера ?оу с успехом состоялась 17 мая ныне?него года в московском Дворце спорта “Лужники”, а с 4 ноября по 27 декабря “Легенда о спорте” совер?ает свое первое российское турне. Кроме Нижнего Новгорода, проект представлен в Краснодаре, Красноярске, Новосибирске, Самаре, Казани и Екатеринбурге.
“Легенда о спорте” открывает для отечественного зрителя совер?енно новый жанр – гимнастическое ?оу. Впервые в России четыре вида спорта (художественная и спортивная гимнастики, прыжки на батуте и акробатика) представлены в едином развлекательном проекте. Кроме этого, он включает в себя элементы театра, цирка, эстрадного концерта, сообщил автор и продюсер ?оу Немов.
Он отметил, что все это представление объединено как сюжетной линией, так и центральной идеей – показать древней?ие и красивей?ие виды спорта. Зритель совер?ит увлекательное путе?ествие во времени, сквозь призму веков он погрузится в великое про?лое гимнастики, в мифологию Древней Греции и Древней ?ндии. На сцене развернется история сотворения мира, история зарождения спорта.
Роско?ные декорации, 60 костюмов ручной работы и суперсовременное техническое оснащение помогают воссоздать атмосферу праздника спорта. Одиннадцать светодиодных экранов разного формата позволят демонстрировать графические картинки, специально разработанные иллюстрации, хронику спортивных событий.
В ?оу принимают участие многократные победители различных соревнований, в том числе олимпийские чемпионы, чьими победами и рекордами гордится Россия. В этом проекте многие из них предстают перед зрителем в новых, интригующих амплуа. Спортсмены демонстрируют гармонию красоты человеческого тела, силу воли, гибкость, ловкость и выносливость.
В рамках гастрольного турне (во всех семи городах) для учащихся специализированных спортивных ?кол олимпийские чемпионы проводят мастер-классы. Кроме того, в рамках этого проекта состоится передача в дар детям комплектов спортивного оборудования, подчеркнул Немов.
Организаторы и участники проекта искренне надеются, что “Легенда о спорте” станет незабываемым событием и будет пропагандировать здоровый образ жизни, добавил олимпийский чемпион.
“Р?А Новости – Приволжье” – Андрей Рукави?ников
20 декабря 2006
Уж как только ни достается в пословицах и поговорках хрю?ам! Пожалуй, ни одно животное так не ославлено. Если хотят оскорбить, обзывают свиньей. Насорил — насвинячил. Сподличал — подложил свинью. ? даже если напился — ну непременно как свинья.
В общем, спло?ное свинство. За что? Да и не напраслину ли возводим? Эти и другие вопросы накануне года Кабана мы адресовали человеку, которому как никому другому известен характер этих животных — артисту цирка, вот уже более четверти века выступающему с дрессированными свиньями, Пятрасу Варякоису.
Номеров с дрессированными свиньями в мире мало. Как вам в голову при?ла идея дрессировать свиней?
В цирке, особенно в среде дрессировщиков, очень много династий. Взять хотя бы Дуровых. Сколько у них уже поколений сменилось! Я в этом смысле тоже не стал исключением. Мои мать, дядя, тетя, известные в Литве артисты, еще в 1930–е годы стояли, можно сказать, у истоков национального литовского цирка. Мама долгие годы выступала с дрессированными собаками, ее коронный номер назывался “Собака–секретарь”. Свинья же у нее появилась в 1950–е годы.
Латы?ский цирковой артист Петерсон, выступав?ий с этими животными, как–то попросил маму попробовать с его подопечными. У нее получилось. А потом тридцать лет она занималась свиньями. В 1979 году, когда со?ла с арены, ее место занял я. Хотя, честно признаюсь, когда–то мечтал быть возду?ным гимнастом. Окончил даже в Москве эстрадно–цирковое училище по этому амплуа. Но жизнь внесла свои коррективы.
Не жалеете?
Наоборот, благодарен судьбе, что так случилось. В быв?ем Союзе это был единственный номер с дрессированными свиньями. Свиньи, правда, появляются на арене цирка, но ли?ь в комбинации с обезьянами, козами, а не как чисто самостоятельный номер. В мире тоже, как вы правильно заметили, немного стран, где выступают дрессированные свиньи, — Румыния, Швейцария, США.
А долго живут свиньи?
Мировая статистика мне неизвестна, а вот что касается моих подопечных, то по–разному. Есть “ребята”, которым двенадцать лет, девять. Когда–то у меня был Качкар, которому было — сколько бы вы думали? Двадцать пять. Он еще с моей мамой работал. Умер на гастролях в Венгрии. При вскрытии врачи констатировали, что сердце позволило бы ему протянуть еще 25 лет. Но у него было что–то со спинным нервом.
Легко ли свиньи поддаются дрессировке?
Здесь нет однозначного ответа. Как какое животное. Одни с первых минут становятся ручными. А так я беру их с месячного возраста — и проходит год–два, прежде чем удается добиться результата. Свинья ведь очень вольнолюбивое животное. ? заставить ее носить о?ейник, как собаку, непросто.
А к вам они привязаны?
Конечно. Мы даже разговариваем. Память у них, между прочим, хоро?ая. Обидится — отворачивается, не желает, мол, видеть. Бывает, что и на служащих бросается…
Не мне вам рассказывать, что боль?е всего нелестных эпитетов адресовано именно свиньям: и грязные, и толстые, и прожорливые…
Все это свиньям приписано абсолютно незаслуженно. Они, между прочим, никогда не пачкают манеж, в отличие от многих других животных. За те годы, что я с ними работаю, подобного не бывало. Очень любят мыться. Два раза в неделю я их купаю. Разумеется, если бы в природе у них была возможность мыться в чистой воде, а не в луже, они бы предпочли первое. Что касается грязи, то свинья лезет в грязь, чтобы… очиститься. Между кожей и грязью у нее образуется термопрослойка, грязь выпаривается, и кожа становится чистой.
В еде мои питомцы гурманы. Любят сыр, но особенно — сырую рыбу. Есть в рационе и овощи: капуста, свекла, лук, картофель. Причем если свинья обнаруживает гнилой картофель — выбрасывает. При этом свиньи никогда не обжираются, как про них говорят. Получили свою норму — и от “стола”. Все, конечно, знают выражение “надрался как свинья”. Так вот, однажды я ре?ил провести эксперимент — дал свиньям немного алкоголя. Он им при?елся не по вкусу.
Есть фотографии, на которых люди прогуливаются со свиньями на поводке. ?наче говоря, кто–то считает, что не собака луч?ий друг человека, а свинья. Вы–то как думаете?
Если бы Бог дал свинье иной облик, поблагороднее, что ли, то можно было бы еще поспорить, кто луч?ий друг человека. По крайней мере глаза у моих питомцев очень человеческие.
Слы?ал, что где–то в Средней Азии программа “Спокойной ночи, малы?и!” была запрещена. Ведь один из ее героев — Хрю?а. Не случалось ли вам сталкиваться на гастролях с подобного рода сложностями?
Еще во времена Советского Союза, выступая в Азербайджане, получал записки типа “убирайся, пока цел”. А в Грозном этот номер вообще был запрещен. Это было единственное место, где сняли выступление. Я человек верующий, католик, и понимаю и уважаю чувства представителей других конфессий, в частности — мусульман. Но я же не сам выбирал тогда мар?руты гастролей.
Спасибо за беседу.
?лья Д?МЕНШТЕЙН.
За помощь в подготовке материала автор благодарен замдиректору цирка Лолите Липинской.
“Вести сегодня”
20 декабря 2006
В здании курского цирка 14 декабря начались ремонтные работы. Примечательно, что в этот же день 10 лет назад случился стра?ный пожар. Корреспонденты «ДДД» встретились с пожарными, тогда ту?ив?ими пылающую арену.
Во время пожара погибли женщина и животные “Противогазы снимали вместе с кожей”
О трагедии 10-летней давности говорят так, словно она была вчера: «Это не забывается». «Пожар начался в 19.50, и ли?ь в 20.08 вызов поступил на пульт дежурного службы «01», – рассказывает полковник Александр Устинов – в 1996-м начальник пожарной части №8. – Человек с кавказским акцентом просил о помощи. Как выяснилось, в тот вечер цирковые артисты ре?или выровнять полотно манежа. Вроде на предыдущем выступлении ло?ади спотыкались. Чтобы покрытие не скользило, наездники размягчали каучук, используя гремучую смесь: бензин, растворитель… Манеж вспыхнул моментально. Начали гасить сами, но не справились. Огнету?ители не помогли, стали разматывать пожарные рукава. Но они были неправильно скатаны, из-за спе?ки их перекрутили – вода не поступала. Поняв, что самим не справиться, вызвали помощь. Как докажет следствие, артисты были пьяны, да еще курили во время работы».
Был объявлен повы?енный уровень сложности, прибыли пожарные части всех округов Курска. Огонь ту?или 10 основных расчетов, подогнали 2 автолестницы, спецтехнику… Как часто бывает, возникли проблемы с водоснабжением. При?лось устанавливать пожарную насосную станцию на реке Тускарь.
«Я был в числе первых, кто прибыл по вызову, – говорит начальник смены, подполковник Эдуард Мурза. – Вся площадь около цирка была в дыму. Когда во?ли в здание, стояла плотная черная завеса. Фонари не помогали – в нескольких сантиметрах луч света упирался в стену дыма. При?лось даже передвигаться по-пластунски». Пожарные натолкнулись на тело женщины. Видимо, она пыталась выбраться из здания, но из-за дыма запуталась в портьере и задохнулась.
«В зрительном зале горел не только манеж, но и кресла, – продолжает Эдуард Станиславович. – Каучук на арене нагрелся и стал взрываться. Горящая резина полетела в зрительный зал – отсюда и огромная площадь пожара. Кстати, цирк тогда горел второй раз. Первый пожар быстро поту?или, а второй обернулся трагедией. Еще один факт: за пару недель до этого «Госпожнадзор» проверил здание и выдал предписание о приостановке эксплуатации».
Пожарные вспоминают, как от высокой температуры деформировалась об?ивка купола. Дюралевые листы, светотехника, прожекторы летели вниз. «Один софит упал на голову на?ему коллеге, от травмы спасла каска», – говорит Мурза. Минимальная температура пожара – 800 градусов. Сколько было в полыхающем цирке – сказать никто не берется. «Кроме?ный ад, – делится воспоминаниями полковник Устинов. – Маски прилипали к лицу, противогазы снимали вместе с кожей». От огня докрасна раскалились и деформировались металлоконструкции. «Мы их резко не охлаждали, все делали постепенно, – вспоминает огнеборец. – Оказалось, поступили правильно, здание не рухнуло. Поторопись мы, купол просто сложился бы».
Один на один с медведем
Пожар ту?или 4 Часа. Параллельно эвакуировали людей и животных. «Далеко не все цирковые слу?али на?и команды, – говорят собеседники. – Пара дрессировщиков бросилась в дым. «У нас там собаки», – кричали на бегу. Мы за ними – задохнутся же! Кое-как поймали, вывели на воздух».
Начальник караула пожарной части №7 Андрей Черка?ин 10 лет назад был сержантом. «Помню, в половине восьмого вечера 14 декабря поступил вызов на ту?ение пожара в подвале дома по улице Овечкина, – вспоминает он. – Через полчаса новое сообщение – горит цирк. Еще удивились: только проезжали мимо, все спокойно. Помню, спасли мужчину и женщину – они просили о помощи, стоя в окне второго этажа. Осматривали вагончики, стоящие около цирка. За?ел в один – слы?у хрип. Женщина-лилипут, видимо, спала, когда начался пожар. Еще немного – задохнулась бы».
Спасти удалось не всех животных. «Обезьянам не смогли помочь. Клетки, в которых они сидели, были намертво закручены болтами, – вспоминает Александр Устинов. – Погибло несколько собак, попугаи. Пытались вывести ло?адей из загона. Но это было нереально: на дыбы встают, брыкаются. Ли?ь один наездник попросился со мной, дали резервную маску, за?ли. Он вскочил на жеребца и весь табун увел. Потом, когда обнаружили собак, сделали также. Выбрали огромного пса, развернули головой к выходу, дали пинка – вся свора за ним вылетела наружу. А еще чуть в лапы медведя не попали! Заходим с напарником в комнату, тьма, из-за дыма ничего не видно. Вдруг стра?ный рев – медведь! А мы не знаем, в клетке он, на привязи или просто разгуливает? Поднялись наверх, выбили стекла, чтобы поднять зону задымления. Спасли косолапого, но потом он мне долго снился».
Через несколько месяцев в Курск приехала московская экспертная комиссия. Она высоко оценила работу на?их пожарных. Более того, этот случай включили в учебники и рекомендации по пожароту?ению.
Цирк откроется через пару лет
«До конца года надо потратить 20 миллионов рублей, – говорит замдиректора цирка ?горь Со?ников. – Сейчас демонтируем старые оконные рамы, чтобы поставить новые. ?х уже делают. Скоро полностью застеклим второй этаж. ? до этого без работы не сидели – заменили несущую балку, восстановили световую галерею, смонтировали колосники, сделали боль?ую часть кровли. К тому же подготовили здание к реконструкции: отмыли стены, полы от сажи, вывезли мусор».
Всего на реконструкцию цирка нужно около 300 миллионов рублей. В 2007 году обещают выделить половину. «В первую очередь возьмемся за зрительный зал, вестибюль, – делится планами ?горь Александрович. – Закончить планируем уже в следующем году. По проекту, возведем 2-этажную пристройку, отремонтируем раздевалку. Если с финансами не будет перебоев, через 1,5–2 года цирк откроет двери для зрителей. Думаем, ан?лаг будет обеспечен на несколько лет вперед».
Справка «ДДД»: Первые сведения о выступлениях артистов цирка в Курске относятся к 1793 году, когда куряне могли увидеть представления «г-жи Росетте, французской циркачки, со свитою». Привлекали курян такие номера, как «распиливание женщины» или «омоложение на глазах у публики». В 1927–28 годах на арене ?апито в Курске выступал легендарный борец ?ван Поддубный. Вопрос о стационарном цирке в Курске ставился уже в 1925 году. Но даль?е проекта дело не двинулось. Строительство началось только в 1936 году, а спустя год на Красной площади торжественно открылся первый стационарный цирк. В годы войны здание было полностью разру?ено. Представления после войны возобновились в ?апито на площади Добролюбова. Строительство нового цирка, единственного в Черноземье, длилось несколько лет. Он был открыт 5 ноября 1971 года. За 25 лет цирк посетили около 12 миллионов зрителей.
“Друг для друга” – Марина РОМАНОВА
20 декабря 2006
Кто сказал, что признанные мэтры классической музыки не могут выступать на арене цирка? В новогоднюю ночь возможны даже такие чудеса. С этой идеей руководство канала обратилось к режиссеру Евгению Гинзбургу, и он постарался на славу. В зале сидела обычная публика, при?ед?ая в этот вечер в цирк на Вернадского со своими детьми, а вот на арене происходило что-то совер?енно невероятное. Ведущие Любовь Казарновская и Святослав Бэлза начали вечер словами: «Почтенней?ая публика! Внимание! Впервые на арене цирка канал «Культура» и звезды классического искусства с головокружительными трюками!».
Первой под купол цирка взмыла певица Карина Сербина и исполнила арию Царицы ночи (из оперы Моцарта «Вол?ебная флейта») в современной аранжировке. Виртуоз-балалаечник Алексей Архиповский одновременно с игрой на инструменте жонглировал булавами вместе с Юрием Ермоловым.
Позже зрителей ожидал гвоздь программы. На сцене за роялем появился пианист Денис Мацуев, а вокруг него важно расположились… козы. Не сли?ком подчиняясь дрессировщикам, двое из них затеяли драку прямо за спиной музыканта, исполняв?его попурри на мелодии Дунаевского из кинофильма «Веселые ребята». Следующий номер с его участием — импровизационный дуэт с Георгием Гараняном — получился не менее ярким и захватывающим. Также в цирке выступили ?горь Бутман с оркестром в сопровождении жонглеров, Юлия Рутберг исполнила песню «Я выхожу на сцену» «вместе» с гимнастами, а Мария Максакова, превратив?ись в Коломбину, спела «Тарантеллу» Россини в окружении дрессированных пуделей. В финале новогодней программы арена цирка превратилась в бассейн.
“Московский комсомолец”
20 декабря 2006
Современный визуальный театр по неистовому формотворчеству соперничает с авангардом вековой давности и возвращает сцене метафизическое измерение.
В визуальном театре слово отступает перед образом («Фауст в кубе»)
Фото: Владимир Луповский
?з всех приметных явлений, какие можно обнаружить сейчас в европейском сценическом искусстве, едва ли не самым интересным стал расцвет визуального театра. Поражает обилие художественных открытий в спектаклях, создатели которых поставили во главу угла не слово, но образ. Закончив?ийся недавно фестиваль NET попытался продемонстрировать российским зрителям формы и модификации завоевывающего все более об?ирные пространства визуального театра во всем их многообразии.
Мень?е слов
Бурный расцвет визуального театра напоминает тот момент в развитии изобразительного искусства, когда фигуративная живопись уступила место нефигуративной. Когда самым важным в картине стала не интерпретация известного сюжета, не проникновение в психологию портретируемого и даже не мастерство, с которым художник изобразил каплю воды, застыв?ую на поверхности яблока, но само соотно?ение цветов, объемов. В театре к ним прибавляются еще звуки и тела. Свет, мизансцена, смена задника с синего на лазоревый несут в визуальном театре не мень?ий смыл, чем важный сюжетный поворот в спектакле, где главную роль играет произнесенное со сцены слово. Надо сразу же внести уточнение. Слово не то чтобы не звучит в визуальных спектаклях вовсе — оно не несет главной смысловой нагрузки. Взаимодействие с литературным первоисточником (ежели таковой вообще имеется) носит тут очень вольный характер. Это что-то вроде театральных сносок к хоро?о известным сюжетам. Нередко, однако, никакого первоисточника у таких спектаклей нет. Жестко очерченных характеров или внятного сюжета, как правило, тоже нет. Они (спектакли) рождаются в ходе репетиций. ?ли — сочиняются на ходу.
Можно спорить, кто именно стал первым и самым важным провозвестником такого театра в Европе. Можно сойтись на том, что это Эймунтас Някро?юс. Можно назвать Роберта Уилсона или вспомнить другие, менее известные ?ирокой публике имена. Однако и в возвы?енно метафорических фантазиях Някро?юса, и в дизайнерском гламуре Уилсона связь с традицией еще сохраняется. ?х режиссура — это, как сейчас кажется, переходный этап от театра концептуального, интерпретационного (фигуративного) к театру ассоциативному, визионерскому. Текст пьес тут, как правило, сведен к минимуму. Образам тесно, а словам просторно. Но жесткие скрепы великих сюжетов все еще цементируют эти образы. Более того, в спектаклях Уилсона или Някро?юса еще возможно самостояние артиста. Попросту говоря, в них возможно наличие звезды. Совсем недавно на осеннем фестивале в Париже мне удалось посмотреть выпущенную в «Одеоне» премьеру Уилсона по «Опасным связям» Шодерло де Лакло. В роли маркизы де Мертей выступила Элизабет Юппер. ? самое главное впечатление от этих «Опасных связей» — как ограниченная со всех сторон жесткими предписаниями режиссера (ведь в спектаклях Уилсона ни вздохнуть, ни охнуть, ни пальцем ли?ний раз не по?евелить) великая актриса сумела продемонстрировать все свое величие. Как умудрилась она остаться звездой, не разру?ив холодный, как царство Снежной королевы, мир режиссера-дизайнера…;
Приключения тел
«Фауст»: сеанс сценического чернокнижия
Представители современного визуального театра нередко воспаряют над сюжетом и над артистами, как сокол над ужом. Одним из самых интересных примеров этого свободного полета стал спектакль Франсуа Танги «Кода», который (в соответствии с названием) играли в последний день NET. В спектакле Танги не так уж мало текстов. ? каких текстов — Гельдерлин, Кафка, Арто. Но спектакль передает не их смысл, а скорее их звуковую палитру. Свет тут меняется в унисон музыке и переливу слов. На сцене, перегороженной фанерными щитами, артисты, боль?е похожие на болезненные видения, то застывают в красивых мизансценах, то вдруг исполняют какие-то почти балетные па. Они здесь и не артисты даже, а единственный динамический элемент причудливых сценических картин: представьте себе, что геометрические фигуры с какого-то кубистического полотна вдруг закружились в сюрреалистическом танце. Анализировать этот спектакль в театральных терминах почти невозможно. Тут сгодились бы термины музыкальные: крещендо, диминуэндо, престо, форте. ? стоящий на сцене прожектор — часть этого многосоставного оркестра. В финале он медленно погаснет. Музыка умолкнет. Слова перестанут звучать.
Если спектакль французов строится по законам симфонии, то приехав?ий на NET спектакль знаменитого норвежского режиссера Йо Стромгрена, скорее, по законам contemporary dance, хотя это, конечно же, никакой не танец, да и занятые в спектакле три актрисы совсем не похожи на танцовщиц. Просто номерная бессюжетная структура современного танца сама по себе часто заимствуется современным театром. Действие этого остроумного и захватывающего зрелища разворачивается в госпитале и называется «Госпиталь», но могло бы разворачиваться в любом замкнутом пространстве. Три медсестры в отсутствие мужчин-пациентов страдают от клаустрофобии и томления плоти и соображают на троих свою весьма неустойчивую иерархию, где жертвы и насильники меняются местами. «Госпиталь» — метафора любой маленькой социальной ячейки, в которой от ненависти до привязанности один ?аг: деву?кам так хочется о ком-то заботиться, что они сами калечат друг друга, а потом сами лечат. Это квинтэссенция жуткой экзистенциальной тоски: ну надо же заполнить чем-то бессмысленную жизнь, хотя бы и жестокими играми. Медсестры беспрерывно тарабарят что-то, и некоторые зрители даже посетовали в конце спектакля на отсутствие синхронного перевода, но фокус заключается в том, что язык, на котором общаются героини, ими же самими и придуман. Эта забавная тарабарщина смысловой нагрузки не несет. Весь смысл заключен тут в пластике актрис, в их мимике, в умении балансировать на грани лирики и гротеска. ?х существование на сцене восходит не только к современному танцу, но еще и к немому кино, и к клоунаде. Внятно пересказать сюжет этого «Госпиталя» тоже непросто, но, в отличие от «Коды», некие сюжетные опоры в нем все же есть.
«Госпиталь»
Спектакль английского театра dreamthinkspeak разру?ает не только сюжетную структуру, но вообще все привычные основы театрального зрелища. В первую очередь — взаимоотно?ения зрителя и созерцаемого. В театре зритель пассивен. Он сидит на своем месте и смотрит то, что ему показывают. Не нравится — может уйти. В английском представлении «Не оглядывайся», навеянном мифом об Орфее и Эвридике, зритель сам путе?ественник. Его запускают в огромный темный ангар, где похожий на вахтера Цербер дает ему инструкции и выдает номерок, и даль?е он сам движется по лабиринту царства мертвых. Он волен задержаться у деву?ки, сыплющей сквозь сито муку на игру?ечный домик и две крохотные фигурки, а может пройти мимо — прямиком к глубокой могиле, на дне которой лежит черный гроб: почувствуй, дружок, что она твоя. Он может заслу?аться игрой неожиданно встреченного музыканта, а может медитировать, глядя на тяжелые воды Стикса. Пространство этого спектакля — пространство инсталляции, в которой ты оказался не просто воспринимающим субъектом, но еще и главным героем. Ведь спектакль этот — о тебе. Это твое путе?ествие. ? попав в конце его в зал с мириадами горящих свечей, ты вдруг лови?ь себя на мысли, что тот мир до боли похож на этот. В нем ?ур?ат под ногами осенние листья, а от встреченных по дороге сомнамбул веет не холодом, а теплом.
Спектакль как алхимия
В России, стране традиционно логоцентричной, такие гибридные визуальные опусы, сделанные на границе между театром и изобразительным искусством, театром и современным танцем, театром и цирком, долгое время не хотели цвести пы?ным цветом. Они были представлены ли?ь немногими коллективами, из которых самую боль?ую известность стяжала, конечно же, петербургская группа АХЕ. В этом году NET открывался ее двухчастным спектаклем «Фауст в кубе».
«Кода»
Первая часть, сделанная совместно с мексиканской группой «Линеа де Сомбра», идет на боль?ой сцене. Вторая («Фауст. 2360 слов») — на малой. Во второй, выдвинутой только что на «Золотую маску», история Фауста рассказывается примерно так, как этот бродячий сюжет был записан в книге знаменитого издателя ?оганна Шписа. На сцене стоит куб — пространство превращений и чудес, но сам Фауст как раз не в кубе. Он сидит за диджейским пультом (тем паче что и играет его диджей группы АХЕ Андрей Сизинцев, невысокий, лысый, доброду?ный, с клоунски выразительным лицом) и излагает свою историю в 2360 словах. То есть весьма подробно. В кубе же обретается как раз Мефистофель (Павел Семченко), и он похож не на представителя нечистой силы, а скорее на забавного иллюзиониста. Всем своим поведением он недвусмысленно доказывает нам, что сюжет о немецком маге — идеальный сюжет для кукольного театра, балагана и цирка. Чего стоит одна только сцена с главными элементами: из четырех вну?ительных фолио поочередно течет вода, вырывается огонь, просыпается земля, книжная пыль повисает в воздухе. Да и вообще первая мысль, которая приходит в голову, когда узнае?ь, что «ахе?ники» поставили «Фауста»: ах, отчего же не ставили рань?е! Ведь алхимическая природа этого театра так сродни сюжету о чернокнижнике. Тут, в АХЕ, только и делают, что занимаются материализацией духов, поиском философского камня и извлечением мистического знания из научных опытов. В занимательном, как ?оу Копперфильда, представлении «ахе?ников» есть, пожалуй, только одна необычная для них вещь — нарратив. ? может быть, именно он превращает их «Фауста» в интересную, но все же иллюстрацию к великому сюжету. Луч?ие же сочинения АХЕ (вроде знаменитого «Sine loco») были не иллюстрациями, а скорее визуальными аллитерациями на тему жизни и смерти. В этих луч?их сочинениях петербургским алхимикам удавалось превратить театральное представление в тайну, которую очень хотелось разгадать, но которая так и оставалась — тайной.
Ангелы и демоны
Можно смело сказать, что в последний год под натиском идей визуального логоцентричная Россия окончательно пала. Как иначе объясни?ь, что этот самый театр имеется теперь не только в славном своими андеграундными традициями Петербурге, но и в Москве, причем появился он не где-нибудь, а в «Школе драматического искусства» Анатолия Васильева. Его автор — Дмитрий Крымов, к имени которого еще совсем недавно было принято добавлять «сын выдающегося русского режиссера Анатолия Эфроса». Сейчас добавления уже изли?ни. Крымов — это Крымов. Может быть, одно из самых заметных театральных явлений, появив?ихся в на?ем пространстве за последние годы.
Его спектакль «Демон. Вид сверху» не во?ел в программу NET ли?ь по чистой случайности. Конечно же, должен был войти, ибо самые характерные и интересные особенности визуального театра представлены тут во всей красе. Начать с того, что все занятые в спектаклях Крымова артисты на самом деле художники. Они не ставят спектакли, они создают их на на?их глазах из подручных и очень простых средств — из виниловых пластинок, уже давно отжив?их свой век, из бумаги, из песка, из проволоки, из камней. Порой кажется, что из воздуха. Сами же они выглядят театральными мультипликаторами, ибо реальность их спектаклей изменчива, как реальность мультфильмов.
«Демона» играют в одном из залов «Школы драматического искусства» под названием «Глобус». Он напоминает многоярусный колодец. Зрители сидят на этих самых ярусах и смотрят сверху вниз на сменяющие друг друга картины. Демон летит над миром, и он предстает перед нами, увиденный глазами бессмертного существа, для которого несколько столетий как один миг. Вся мировая культура, вся на?а земля с ее красотами, вся жизнь на?а с ее печалями проносятся перед его, а значит, и перед зрительским взором. Тут и подсолнухи Ван Гога, родив?иеся в мгновение ока из желтых перчаток, и парящие в небе ?агаловские любовники, и нестерпимо жаркое лето с нарисованным водоемом, и зиму?ка-зима с вылепленным из белой бумаги снеговиком, и снежки, превращающиеся вдруг в планеты солнечной системы, а потом опять в снежки. Нам сверху видно все, Ты так и знай. Местоимение Ты тут хочется написать с боль?ой буквы. ? это обращение к Тому, кто сверху, характерно не только для «Демона».
«Не оглядывайся» — живописное путе?ествие в загробный мир
?нтерпретационный вербальный театр чем даль?е, тем боль?е оказывается заворожен сугубо земными проблемами. В нем много человеческого, сли?ком человеческого. В нем есть внимание к маленьким людям, к социальным проблемам, к изъянам человеческой психики, несовер?енствам человеческих тел и ду?, но бытийственного статуса он, как и вообще все искусство на?его времени, ли?ен. Визуальный театр возвращает искусству этот статус. В его порыве взлететь (а крымовский «Демон» ли?ь предельное выражение этого порыва) чувствуется что-то демоническое. Но порой и что-то ангельское. Ангелы ведь тоже летают.
Этот порыв мы встречаем не только в спектаклях гения визуального театра Жозефа Наджа, не только в гностических опусах востребованного продвинутыми фестивалями итальянца Ромео Кастелуччи, не только у склонного к манфредовскому бунту против Создателя талантливей?его бельгийца Алана Плателя, но и в простоду?ном, в сущности, сочинении того же Тристана Шарпса, показывающего нам, как тот мир насыщен токами мира этого, как потустороннее и посюстороннее связано неразрывными нитями.
Английский спектакль, как многие спектакли визуального театра, помещает земные впечатления в неземные пространства. Возвращает театру то метафизическое измерение, которое, по боль?ей части, было им утрачено. Он не боится говорить о вечном, о возвы?енном, о мире горнем. О том, о чем говорить всерьез уже вроде не принято. В неистовом формотворчестве создателей этого театра есть онтологический размах авангарда вековой давности, напрочь утраченный изобразительным искусством, но теперь на новом витке истории культуры вдруг представ?ий перед нами в преображенном виде. То, что давно уже невозможно в пространстве современной выставки, в пространстве визуального театра вдруг оказалось возможным.
“Эксперт”
20 декабря 2006