Нет, я уже не вернусь…
20 июля 2006
Добраться до Олега Попова очень трудно. Нужно сначала долететь до Мюнхена, проехать 200 км до Нюрнберга, а оттуда – в крохотную, не отмеченную даже на карте горную дереву?ку Эглофф?тайн. Но и это не все. Легендарный солнечный клоун живет еще даль?е и вы?е – в невозможной красоты лесу. Свой дом Олег Константинович строил сам.
Детство у меня было трудное. Боль?е всего запомнилось, как мы с мамой встречали отца в день получки. Встрети?ь, мама отберет у него зарплату, а заначку он пропивал. Еще помню, как отец мне ?арик подарил, я ?ел с ним по Ленинградскому проспекту и был самый-самый счастливый на свете.
Отца в сорок первом году посадили. Он работал на Втором часовом заводе, и поговаривали, что он часы для Сталина делал, а те остановились. Мама сразу вы?ла замуж, фамилию поменяла, чтобы нас не преследовали. Потом война, хотели эвакуироваться. Сидели голодные, холодные. Я все время в детстве думал: “Хоть бы не умереть от голода”. Сосед мыло варил, а я его продавал на рынке.
Помню, я ем ка?у, а мама смотрит на меня и плачет. Это я потом узнал почему. Мама тоже была голодная, но отдала свою ка?у мне. Потом она получила инсульт, потеряла речь, парализовало руку и ногу. Десять лет пролежала на кровати. Это не дай Бог! Единственное, о чем я про?у Бога, – это умереть сразу, не мучаясь.
В цирковую ?колу я попал из-за хлебной карточки. Работал во время войны слесарем на полиграфкомбинате “Правда” и получал 550 граммов хлеба, а в ?коле давали 650. Вот эта сотка все и ре?ила.
В пятидесятом закончил цирковое училище и придумал свой первый номер. Но его зарубили! Сказали “западный”, “космополитический” и отправили в тбилисский цирк. Там начал выступать гимнастом на проволоке. ? сразу… полный провал!
Директор Кавсадзе был в ужасе. Я не растерялся: есть, мол, другой вариант – запрещенный. “Москва далеко. Давай!” Второй вариант рванул на ура. Хотя что в нем было такого криминального? Выходил и падал – довольно сме?но. Самое удивительное, что вскоре я приехал в Москву на конкурс с этим “запрещенным” номером и занял первое место.
Каранда? взял меня к себе в труппу в пятьдесят первом году. Отсюда у меня любовь к клоунаде, потому что я видел, как он много трудился – из цирка почти не выходил. Все время репетировал, репетировал. Когда над клоуном смеются в цирке – понятно. Но когда смех окружающих преследует тебя в жизни, как было с Каранда?ом, – постоянное хи-хи, ха-ха, куда ни пойдет!.. ? он, конечно, уединялся. Друзей у него не было. Какая радость-то? Наливай!
Когда встал вопрос, давать или не давать Каранда?у Звезду Героя Соцтруда, Фурцева сказала: “Да вы что! Он же не просыхает!” А кто тогда не пил? Она сама была не последняя по этой части. Потом, конечно, ему дали и звание, и Звезду, но с каким скрипом! А ведь в то время никто не пользовался такой популярностью, как Каранда?.
Мы очень дружили с канатОходцем и изобретателем Волжанским, царство ему небесное. Умелец был редкий. До сих пор подъемно-спусковой аппаратурой в Цирке на Цветном бульваре, которую он сделал, с успехом пользуются и будут еще пользоваться не мень?е ста лет.
Мы с ним ходили по улицам Токио, хотели купить по модной курточке, в таких сейчас рокеры на мотоциклах гоняют, на крупной молнии. Заходим в магазин, знаками показываем: нужна куртка, вжик-вжик, крупная молния! Продавец-японец вылупился, ни бельмеса не понимает. Мы опять: по животу вжик-вжик, вверх-вниз. Наконец вроде до?ло, схватил мотороллер и укатил. Через полчаса прилетает, улыбка до у?ей. Протягивает коробку какую-то. Мы радостные открываем, а там нож для харакири.
У меня была очень хоро?ая первая жена, Александра. Красивая, скрипачка по образованию. Мы познакомились в цирке в 1952 году. Она при?ла к какому-то парню, мы сидели в гардеробной. Я ему говорю: “Хотя бы мороженое ей купил!” Ну так, в ?утку. А он: “?ди и сам покупай”. Я по?ел, купил. Потом мы поженились, родилась дочь Ольга.
Александра тринадцать лет назад умерла от рака. Год, по русскому обычаю, я был в трауре. Потом вот Габриель. Как говорится, Бог дал. В 1990 году она приехала из Германии в Австрию специально посмотреть на меня. Билетов не было, мест тоже. Но она про?ла, стояла на проходе. Я раз вы?ел, два, три. Стоит. Говорю: дайте же ей стул из моей гримерной.
В антракте она при?ла с программкой за автографом. ? я, уж сам не знаю почему, попросил у нее телефон. Когда я потом на?ел эту бумажку в мусорном ящике, то стра?но обрадовался. С помощью переводчика выучил две фразы на немецком языке – “добрый день” и “как вас увидеть”. ? позвонил. Она отвечает: “Я приеду”. А так получилось, что на? импресарио нас бросил, за месяц не заплатил. Работы нет, денег нет. Что делать?
В этот момент приехала Габи. ? забрала меня вместе с реквизитом. Ей не было тридцати, мне – ?естьдесят. Через два года сыграли свадьбу. Рань?е мы выступали вместе с дочерью Ольгой (она цирковая танцовщица на проволоке), но она у?ла из цирка – живет под Франкфуртом, занимается своей дочкой. Теперь я работаю с Габи.
У меня одна дочь, а могло бы быть три-четыре-пять. Когда? Как цыгане, всю жизнь на колесах – гастроли за гастролями, в Москве был только проездом. Народный артист. ? награды у меня – орден Ленина, три – Трудового Красного Знамени. Я на уколах выступал, а на улице поджидала “скорая”.
Сейчас думае?ь – зачем? Всю жизнь деньги откладывал на книжку – на старость. А государство забрало у меня все, что я собирал 45 лет! Если бы война, катастрофа, катаклизм, метеорит упал. Пожалуйста! Но в мирное время обобрать как липку и спра?ивать: “Чего это вы в Москву не приезжаете?” ? вот еще что обидно до слез. Дали в благодарность за то, что я прославлял Союз на весь мир, пенсию 3000 рублей. А я, между прочим, заработал для Родины миллионы в твердой валюте.
На гастролях в Каракасе лет двадцать назад у меня был день рожденья. На арену торжественно вытащили громадный торт со свечами в виде клетчатой кепки. В антракте заходит ко мне какой-то господин и говорит: “Сидящий в зале популярный телерепортер прислал вам чек”. А там написано “миллион”. Причем чек настоящий! А руководителем на?ей поездки была Галина Васильевна Шевелева. Она р-раз – и выхватывает его у меня: “Это собственность советского государства! Завтра этот чек я отдам в посольство”. Не буду же я с женщиной драться.
На следующий день она по?ла в посольство, эти кретины схватили бумажку и в банк за денежками. А там – смеху! Чуть пузо не надорвали: какой миллион песо? Там же написано “феличита” – миллион счастья!
Миро?ниченко Сергей
Размещено в рубриках: ???????????